Неточные совпадения
— Ах да, тут очень интересная
статья, — сказал Свияжский про
журнал, который Левин держал
в руках. — Оказывается, — прибавил он с веселым оживлением, — что главным виновником раздела Польши был совсем не Фридрих. Оказывается…
Наконец на третий месяц
в серьезном
журнале появилась критическая
статья. Сергей Иванович знал и автора
статьи. Он встретил его раз у Голубцова.
Левин встречал
в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые
в последнее время чаще и чаще приходили ему на ум.
Вот уже полтора месяца, как я
в крепости N; Максим Максимыч ушел на охоту… я один; сижу у окна; серые тучи закрыли горы до подошвы; солнце сквозь туман кажется желтым пятном. Холодно; ветер свищет и колеблет ставни… Скучно!
Стану продолжать свой
журнал, прерванный столькими странными событиями.
— Господин Разумихин?
Статью вашего брата?
В журнале? Есть такая
статья? Не знал я. Вот, должно быть, любопытно-то! Но куда же вы, Авдотья Романовна?
Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться
в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она
в журналах читала серьезные
статьи в отделе «Наук».
Томилина не любили и здесь. Ему отвечали скупо, небрежно. Клим находил, что рыжему учителю нравится это и что он нарочно раздражает всех. Однажды писатель Катин, разругав
статью в каком-то
журнале, бросил
журнал на подоконник, но книга упала на пол; Томилин сказал...
Нашел папку с коллекцией нелегальных открыток, эпиграмм, запрещенных цензурой стихов и, хмурясь,
стал пересматривать эти бумажки. Неприятно было убедиться
в том, как все они пресны, ничтожны и бездарны
в сравнении с тем, что печатали сейчас юмористические
журналы.
Райский махнул рукой, ушел к себе
в комнату и
стал дочитывать письмо Аянова и другие, полученные им письма из Петербурга, вместе с
журналами и газетами.
В первом номере
журнала «Летопись» напечатана очень характерная
статья М. Горького «Две души», которая, по-видимому, определяет направление нового
журнала.
Я ведь знаю, тут есть секрет, но секрет мне ни за что не хотят открыть, потому что я, пожалуй, тогда, догадавшись,
в чем дело, рявкну «осанну», и тотчас исчезнет необходимый минус и начнется во всем мире благоразумие, а с ним, разумеется, и конец всему, даже газетам и
журналам, потому что кто ж на них тогда
станет подписываться.
С этого процесса господин Ракитин
в первый раз заявил себя и
стал заметен; прокурор знал, что свидетель готовит
в журнал статью о настоящем преступлении и потом уже
в речи своей (что увидим ниже) цитовал несколько мыслей из
статьи, значит, уже был с нею знаком.
Люди добросовестной учености, ученики Гегеля, Ганса, Риттера и др., они слушали их именно
в то время, когда остов диалектики
стал обрастать мясом, когда наука перестала считать себя противуположною жизни, когда Ганс приходил на лекцию не с древним фолиантом
в руке, а с последним нумером парижского или лондонского
журнала.
Я потом читал
в журнале министерства внутренних дел об этом блестящем обращении черемисов.
В статье было упомянуто ревностное содействие Девлет-Кильдеева. По несчастию, забыли прибавить, что усердие к церкви было тем более бескорыстно у него, чем тверже он верил
в исламизм.
Вот что он писал мне 29 августа 1849 года
в Женеву: «Итак, дело решено: под моей общей дирекцией вы имеете участие
в издании
журнала, ваши
статьи должны быть принимаемы без всякого контроля, кроме того, к которому редакцию обязывает уважение к своим мнениям и страх судебной ответственности.
— Что же это значит? Пользуясь тем, что я
в тюрьме, вы спите там,
в редакции. Нет, господа, эдак я откажусь от всякого участия и напечатаю мой отказ, я не хочу, чтоб мое имя таскали
в грязи, у вас надобно стоять за спиной, смотреть за каждой строкой. Публика принимает это за мой
журнал, нет, этому надобно положить конец. Завтра я пришлю
статью, чтоб загладить дурное действие вашего маранья, и покажу, как я разумею дух,
в котором должен быть наш орган.
«Кто вы такой, г. президент? — пишет он
в одной
статье, говоря о Наполеоне, — скажите — мужчина, женщина, гермафродит, зверь или рыба?» И мы все еще думали, что такой
журнал может держаться?
Видеть себя
в печати — одна из самых сильных искусственных страстей человека, испорченного книжным веком. Но тем не меньше решаться на публичную выставку своих произведений — нелегко без особого случая. Люди, которые не смели бы думать о печатании своих
статей в «Московских ведомостях»,
в петербургских
журналах,
стали печататься у себя дома. А между тем пагубная привычка иметь орган, привычка к гласности укоренилась. Да и совсем готовое орудие иметь недурно. Типографский станок тоже без костей!
В журнале почти исключительно писала молодежь, и лишь изредка появлялись
статьи старшего поколения, Маритена, мои и других.
Потом к этому куплету
стали присоединяться и другие.
В первоначальном виде эта поэма была напечатана
в 1878 году
в журнале «Вперед» и вошла
в первое издание его книги «Звездные песни», за которую
в 1912 году Н. А Морозова посадили
в Двинскую крепость.
В переделанном виде эта поэма была потом напечатана под названием «Шлиссельбургский узник».
Все взгляды впились
в учителя, о котором известно, что вчера он был пьян и что его Доманевич вел под руку до квартиры. Но на красивом лице не было видно ни малейшего смущения. Оно было свежо, глаза блестели, на губах играла тонкая улыбка. Вглядевшись теперь
в это лицо, я вдруг почувствовал, что оно вовсе не антипатично, а наоборот — умно и красиво… Но… все-таки вчера он был пьян… Авдиев раскрыл
журнал и
стал делать перекличку.
— Столб еси, и столб получаешь. И стой столбом до конца класса!.. — грозно изрекает Радомирецкий.
В журнал влетает единица. Ученик
становится у стены, вытянув руки и по возможности уподобляясь столбу.
Но явилась помощь, —
в школу неожиданно приехал епископ Хрисанф [Епископ Хрисанф — автор известного трехтомного труда — «Религии древнего мира»,
статьи — «Египетский метампсихоз», а также публицистической
статьи — «О браке и женщине». Эта
статья,
в юности прочитанная мною, произвела на меня сильное впечатление. Кажется, я неверно привел титул ее. Напечатана
в каком-то богословском
журнале семидесятых годов. (Комментарий М. Горького.)], похожий на колдуна и, помнится, горбатый.
Ив. Киреевский сначала был западником, и
журнал «Европеец» был запрещен за его
статью о XIX
в.
—
Статья?
В журнал, что ли? — осведомился другой.
Потом
стали ходить все более и более дурные слухи; наконец с шумом пронеслась по всем
журналам трагикомическая история,
в которой жена его играла незавидную роль.
[
В Дерпте не было
журнала; вероятно,
статья напечатана
в Германии.]
Насчет
журналов здесь бедность, я нашел только «Revue Etrangère» и петербургские газеты; эту
статью по возможности мы приведем
в порядок.
Он так был проникнут ощущением этого дня и
в особенности речью Куницына, что
в тот же вечер, возвратясь домой, перевел ее на немецкий язык, написал маленькую
статью и все отослал
в дерптский
журнал.
— Вам только надобно бы посмотреть на народ
в его собственной исключительной обстановке, — твердил он Ступиной, — и вы бы, я уверен, могли писать очень хорошие рассказы, сцены и очерки. Посмотрите, какая гадость печатается
в журналах: срам! Я нимало не сомневаюсь, что вы с первого же шага
стали бы выше всех их.
— Ну, и так до сих пор: кроме «да» да «нет», никто от нее ни одного слова не слышал. Я уж было и покричал намедни, — ничего, и глазом не моргнула. Ну, а потом мне жалко ее
стало, приласкал, и она ласково меня поцеловала. — Теперь вот перед отъездом моим пришла
в кабинет сама (чтобы не забыть еще, право), просила ей хоть какой-нибудь
журнал выписать.
Вообще детские игры он совершенно покинул и повел, как бы
в подражание Есперу Иванычу, скорее эстетический образ жизни. Он очень много читал (дядя обыкновенно присылал ему из Новоселок, как только случалась оказия, и романы, и
журналы, и путешествия); часто ходил
в театр, наконец задумал учиться музыке. Желанию этому немало способствовало то, что на том же верху Александры Григорьевны оказались фортепьяны. Павел
стал упрашивать Симонова позволить ему снести их к нему
в комнату.
— Не знаю, я за границей, — начал Марьеновский, — не видал ни одного русского
журнала; но мне встретился Салов, и он
в восторге именно от какой-то
статьи Белинского.
Живин, например, с первого года выписывал «Отечественные Записки» [«Отечественные записки» — ежемесячный литературно-политический
журнал прогрессивного направления; с 1839 по 1867 год его редактором-издателем был А.А.Краевский.], читал их с начала до конца, знал почти наизусть все
статьи Белинского; а Кергель, воспитывавшийся
в корпусе, был более наклонен к тогдашней «Библиотеке для чтения» и «Северной Пчеле» [«Северная пчела» — реакционная политическая и литературная газета, с 1825 года издававшаяся Ф.
В.Булгариным и Н.И.Гречем.].
Тем не менее мы усердно следили за тогдашними русскими
журналами, пламенно сочувствовали литературному движению сороковых годов и
в особенности с горячим увлечением относились к
статьям критического и полемического содержания.
Они наполняют у него все рубрики
журнала, производя каждого из среды себя, посредством взаимного курения,
в гении; из этого ты можешь понять, что пускать им новых людей не для чего; кто бы ни был, посылая свою
статью, смело может быть уверен, что ее не прочтут, и она проваляется с старым хламом, как случилось и с твоим романом».
«Я, на старости лет, пустился
в авторство, — писал он, — что делать: хочется прославиться, взять и тут, — с ума сошел! Вот я и произвел прилагаемую при сем повесть. Просмотрите ее, и если годится, то напечатайте
в вашем
журнале, разумеется, за деньги: вы знаете, я даром работать не люблю. Вы удивитесь и не поверите, но я позволяю вам даже подписать мою фамилию,
стало быть, не лгу».
Мелькнуло несколько месяцев. Александра
стало почти нигде не видно, как будто он пропал. Дядю он посещал реже. Тот приписывал это его занятиям и не мешал ему. Но редактор
журнала однажды, при встрече с Петром Иванычем, жаловался, что Александр задерживает
статьи. Дядя обещал при первом случае объясниться с племянником. Случай представился дня через три. Александр вбежал утром к дяде как сумасшедший.
В его походке и движениях видна была радостная суетливость.
Александр часто гулял по окрестностям. Однажды он встретил толпу баб и девок, шедших
в лес за грибами, присоединился к ним и проходил целый день. Воротясь домой, он похвалил девушку Машу за проворство и ловкость, и Маша взята была во двор ходить за барином. Ездил он иногда смотреть полевые работы и на опыте узнавал то, о чем часто писал и переводил для
журнала. «Как мы часто врали там…» — думал он, качая головой, и
стал вникать
в дело глубже и пристальнее.
— Здравствуй, здравствуй, милый Алешенька, — говорила она, целуясь с братом. — Иди скорее к нам
в столовую. Я тебя познакомлю с очень интересным человеком. Позвольте вам представить, Диодор Иванович, моего брата. Он только что окончил кадетский корпус и через месяц
станет юнкером Александровского военного училища. А это, Алеша, наш знаменитый русский поэт Диодор Иванович Миртов. Его прелестные стихи часто появляются во всех прогрессивных
журналах и газетах. Такое наслаждение читать их!
К концу 1885 года дела А.
В. Насонова пошатнулись, на издание не
стало хватать средств, пришлось передать
журнал, который и приобрел некто Щербов, человек совершенно никому не известный и чуждый литературе.
В то время фамилия «М.М. Чемоданов», после его карикатуры
в журнале Пушкарева «Свет и тени», за которую слетел цензор Никотин, была страшной, и он
стал подписываться «Лилин», чтобы скрыть от цензуры свое имя.
Это была, кажется, вообще первая
статья, напечатанная мною
в толстом
журнале. Затем я сотрудничаю
в «Русской мысли» четырнадцатый год и могу засвидетельствовать замечательный факт, именно, что Вукол Михайлович Лавров всегда одинаков — когда
журнал был
в тяжелых обстоятельствах и когда достиг успеха, когда к нему является начинающий автор и когда автор с именем».
Я
стал работать
в других газетах, а главным образом весь отдался спорту и коннозаводству, редактируя, как знаток конского дела, спортивный
журнал.
Публика сразу узнала виселицу, и номер
журнала был у всех
в руках. Хватились испуганные власти,
стали отбирать
журнал, закрыли розницу издания и уволили цензора.
Профессор дал ему рекомендацию
в журнал «Развлечение», где его приняли и
стали печатать его карикатуры, а потом рассказы и повести под псевдонимом «Железная маска».
Редактировать
В.Д. Левинский
стал сам — и все талантливое ушло.
Журнал стал бесцветен, и только выручал розницу яркими обложками художник Ив. Ив. Кланг, милейший человек.
Когда дорогой
в Петербург я вам объявила, что намерена издавать
журнал и посвятить ему всю мою жизнь, вы тотчас же поглядели на меня иронически и
стали вдруг ужасно высокомерны.
Этот Шигалев, должно быть, уже месяца два как гостил у нас
в городе; не знаю, откуда приехал; я слышал про него только, что он напечатал
в одном прогрессивном петербургском
журнале какую-то
статью.
С год тому назад я читал
в журнале статью его, написанную с страшною претензией на самую наивную поэзию, и при этом на психологию.